Читательница: В Гайльэзерсе мою живую маму без согласия родственников и лечащего врача отключили от аппарата жизнеобеспечения  (509)

"Жизнь не готовит нас к смерти. И даже столкнувшись с ней, наверное, все равно никогда до конца и не осознаешь, не примешь эту ситуацию до конца. Мозг судорожно пытается понять, что произошло, неужели я больше никогда не увижу этого родного и самого дорогого мне человека?

Эту историю я пишу не для того, чтобы заклеймить непрофессиональных врачей - убийцами. Я не судья, это не моя работа и по этому делу уже ведется следствие. Я хочу, чтобы люди перестали слепо доверять врачам, чтобы не боялись перепроверять полученную информацию, обращаться за дополнительной консультацией, использовать интернет для освещения вопросов, которые можно поднять на встрече с лечащим врачом. И тогда, возможно, вооружившись до зубов информацией, можно будет избежать таких трагедий", - пишет дочь Светланы Виолета.

18 августа 2016 года Светлана Ячменева проходила обследование, после которого ей рекомендовали небольшую операцию. Обратившись за дополнительными разъяснениями и консультацией к семейному врачу своей районной поликлиники в Вецмилгрависе, она получила ответ, что проблема несерьезная и операция не нужна. "Своему семейному врачу мама безоговорочно доверяла, поэтому к ее рекомендациям прислушалась. В результате весь следующий год мама провела на больничных – врач разводила руками, выписывала очередные антибиотики и на этом ее лечение заканчивалось. Все последующие обследования мама проходила по своей инициативе и нашим настоятельным требованиям, - рассказывает Виолета.

2 сентября 2017 года мама аккуратно сложила вещи в небольшой чемоданчик и позвонила в "скорую", описав новые симптомы. Ее госпитализировали в стационар больницы Гайльэзерс. При обследовании врачи обнаружили заблокированные желчные протоки (желчь попадала в кровь и отравляла её организм). Ей назначили операцию на 12-ое число. Все эти дни мы проводили с ней, всячески подбадривали, говорили, что все будет хорошо, шутили и старались отвлечь от дурных мыслей. 12-го сентября, когда мама после операции отошла от наркоза, мы уже стояли около ее кровати и улыбались сквозь слезы облегчения".

Однако уже на следующий день, по словам дочери Светланы, ее маму с подозрениями на внутреннее кровотечение увезли на повторную операцию. "В коридоре операционного блока у нее остановилось сердце, но (СПАСИБО большое дежурившим на тот момент врачам реанимации!) ее быстро вернули к нам. Уже тогда она была подключена к аппарату искусственного дыхания, реанимационные мероприятия были проведены без замедления, поэтому кислородного голодания мозга не было. Причину кровотечения ликвидировали, но после второй операции мама впала в кому, - рассказывает Виолета. - Это были тяжелые для всех дни, полные переживаний, тревог и надежд. Каждый день по нескольку раз мы звонили в клинику интенсивной терапии узнать о ее самочувствии. Стремительных изменений в ее состоянии не было, но мы искренне радовались и маленьким изменениям в лучшую сторону: стабилизировалось давление, стали функционировать почки, улучшилось кровообращение. Каждый день мы по очереди дежурили у ее кровати, читали ей молитвы, книги, рассказывали о том, что у нас происходило за день, говорили слова любви, просили, чтоб она боролась ради себя и ради всех нас!"

Через несколько дней Светлана умерла.

Виолета так вспоминает этот день: "18-го сентября в 13:01 мне позвонили с больницы, и, даже не представившись, сказали, что моя мама умерла. На вопрос "как такое могло случиться?" мне ответили, что она умерла уже вчера, в 8 утра, но это все очень сложно объяснить".

По словам женщины в это время навестить маму подъехала ее сестра. Услышав от Виолеты шокирующую новость, она немедленно отправилась к заведующей реанимационного отделения – Дайне Рожкалне (Dr. Daina Rožkalne). "Доктор Рожкалне (Dr. Daina Rožkalne) предоставила тёте распечатку энцефалограммы мозга от 15-го сентября и сообщила, что мозг моей мамы мертв, поэтому было принято решение отключить ее от аппаратуры жизнеобеспечения. Также нас предупредили, что в свидетельстве о смерти дата смерти будет указана 17 сентября. Разумеется, мы попытались опротестовать эту дату. Мы объяснили, что 17-го мы ее навещали, разговаривали, целовали, вытирали ей слезки. Доктор Рожкалне, в свою очередь, ответила, что в тот день мы целовали мертвое тело, слез быть не могло, и что мы все выдумали, и что врачи, которые дежурили в реанимации 17-го числа и сообщали нам о положительной динамике здоровья пациентки, продолжая её лечение, поступили непрофессионально.

С датой мы все равно не согласились. Связаться повторно с доктором Рожкалне спустя полтора часа для урегулирования данного вопроса у нас уже не получилось (она больше не брала трубку) и нас направили к лечащему врачу-хирургу мамы. Сначала Доктор возмущенно спросил, почему никто до этого не навещал его пациентку и не интересовался ее здоровьем, а когда узнал, как обстояли дела на самом деле, пригласил нас в кабинет.

Разговор с Доктором потряс нас до глубины души! Как оказалось, каждый раз, когда он интересовался родными и близкими своей пациентки, доктор Рожкалне сообщала ему, что у нее их нет и что ее здоровьем никто не интересуется. Энцефалограмму он заказал 15-го сентября для того, чтобы в понедельник 18-го сентября получить консультацию у хорошего нейролога. 18-го сентября в 8.00, когда он совершал обход пациентов, моя мама была жива, он тоже заметил у нее положительную динамику, улучшенное кровообращение, восстанавливающуюся работу почек, а также положительные внешние изменения. Был поставлен вопрос о подключении искусственной почки, который раньше не рассматривался из-за плохих показателей, и в течение дня Доктор собирался маму перевести в другое реанимационное отделение, где работают более опытные специалисты. Об отключении своей пациентки Доктор узнал только, когда ему принесли на подпись бумаги. Подписывать он их, разумеется, не стал.

Спустя некоторое время, мы узнали, что врачи, дежурившие в реанимации в тот день, тоже не стали ничего подписывать. Чья подпись стоит на бумаге и почему – пусть разбирается следствие, тут это имя я озвучивать не планирую".

Родственники Светланы обратились к другим специалистам, чтобы им объяснили, как такое могло произойти. "Оказывается, энцефалограмма мозга, показывающая, что мозг пациента мертв, подходит только пациентам с черпно-мозговой травмой, но никак не для пациентов в глубокой коме, да еще и с отекшим мозгом. Срок годности такой энцефалограммы - 24 часа, поэтому даже если доктор Рожкалне проявила крайний непрофессионализм и решила отключить аппарат, ссылаясь на тот протокол, она обязана была в понедельник заказать новую, затем созвать консилиум врачей по этому вопросу, и потом вместе с лечащим доктором принимать какое-либо решение. Вместо этого 18 -го сентября доктор Рожкалне единолично приняла решение об отключении моей мамы от аппарата жизнеобеспечения", - рассказывает Виолета.

"Моя мама – человек, который очень боялась доставить кому-либо неудобства, широкой души и большого сердца человек. Она всегда прежде всего думала о других, а потом уже о себе. Поэтому думать, что она в этой больнице кому-то нагрубила, нахамила или еще что-то, повода у меня нет. Объяснить поступок доктора Рожкалне я не могу...

Моя мама оставила после себя много скорбящих сердец. Она не была медийным человеком, известным политиком, кинозвездой, но проводить ее в последний путь пришло более трехсот человек всех возрастов! Она была исключительным педагогом, участливым и неравнодушным социальным работником, мамой, о которой только мечтать можно было, заботливой старшей сестрой, любящей и всепрощающей бабулей, которую так и не узнает по-настоящему моя 11-месячная дочка… КАК можно было лишить всех нас такого человека, просто потому, что ты можешь это сделать?? КАК?? Если у нее были какие-то причины, основанные на медицинских показателях, почему об этом никто не знал? Почему об этом не поставили в известность ее лечащего врача? Почему не предупредили нас, родных, которые могли бы успеть с ней хотя бы попрощаться? Что это – непрофессиональное поведение врача? Бесчеловечность? Жестокость? Внутрибольничные разборки? Может, мы не заплатили, кому надо и ее посчитали бесперспективной пациенткой?

И я до сих пор не могу понять – каким образом в мертвом мозгу могло произойти кровоизлияние, а? И как мертвое тело могло выдавать положительную динамику процесса выздоровления?"

DELFI Репортеру Виолета рассказала, что уже написала заявление в участке полиции "Тейка", а также обратилась с жалобой в Инспекцию здравоохранения.

"Теперь нас ожидает "война" за справедливость. Мы, родственники и близкие люди, которых у нее якобы нет, будем стоять до конца. Я очень надеюсь, что мои действия не позволит замять это дело, если вдруг оно станет "неугодным" кому-то с большими связями", - говорит женщина.

В больнице Гайльэзерс принесли родственникам глубокие соболезнования в связи с утратой. "К сожалению, пациентку нельзя было спасти, так как после операции у нее начались осложнения, которые привели к смерти мозга - полная и необратимая потеря функций головного мозга", - рассказал главный специалист по анестезиологии и неотложной медицине Рижской Восточной клинической университетской больницы Виестурс Лигутс.

В больнице подтвердили - дежурный врач действительно разговаривал с родственниками пациентки о стабилизации сердечной деятельности и дыхания, которого удалось добиться искусственным путем, подключив пациентку к аппарату для поддержания жизненно важных функций. "Однако, очевидно, что он недостаточно ясно указал на подозрения о смерти головного мозга", - добавили в больнице.

Смерть головного мозга была констатирована и пациентку отключили от аппаратов жизнеобеспечения согласно правилам Кабинета министров, в которых оговорен порядок , каким образом констатируется смерть мозга и биологическая смерть, а именно - делая электроэнцефалограмму, наблюдая за пациентом 24 часа и заполняя диагностическую карту о смерти мозга.

В больнице подчеркивают, что медики делали все возможное, чтобы спасти пациентку, однако, к сожалению, это не удалось. "Еще раз выражаем искренние соболезнования родственникам и приносим извинения за возможную нехватку коммуникации, из-за которой не было достаточно ясно объяснено состояние здоровья пациентки", - отметили в Гайльэзерсе.

В Национальной службе здравоохранения отметили, что с жалобами по факту нанесения ущерба здоровью, необходимо обращаться в Инспекцию здравоохранения. Впрочем, инспекция не вправе выдавать третьим лицам информацию о том, получали ли они от конкретного человека жалобу и когда она будет рассмотрена.

Тем временем Государственная полиция возбудила уголовный процесс. "Получив от родственников заявление и оценив предоставленную информацию, 25 сентября был возбужден уголовный процесс по части 13-й Уголовного закона - "Преступные деяния против здоровья". Идет расследование и в интересах следствия более подробная информация не предоставляется", - сообщила представитель Государственной полиции Элина Спрудзане.