Кинорецензия: Мертвый "Первенец" Айка Карапетяна  (1)

Архитектор Франц (Каспарс Знотиньш), неспособный защитить жену Катрину (Майя Довейка) от нападения незнакомца, крадущего ее сумочку, мало-помалу сходит с ума. Раздраженный упреками своей подвыпившей дамы, Франц решает найти обидчика. Далее зрителя ждет ругань, паранойя, подозрения, самобичевание и смерть. Атмосферный триллер, попахивающий линчеватостью и звягинцевщиной, пропитан мраком и гибелью.

Слово "Первенец", брошенное прямо в название киноленты – не только метафора перерождения Франца – превращение из мужчины безвольного в решительного и даже убийственного. Герой боится ответственности и постоянно пытается откупиться то от агрессивного байкера, то от лесного охотника. Нужно сказать, что "Первенец" относится даже не столько к фильму, сколько к жанровому кинематографу. Вот он – первенец латышского триллера! Леденящий, мистический и тяжелый.

Другое дело, что авторский фильм Айка Карапетяна, постановщика изумительного "Фауста" в Латвийской национальной опере, похож чуточку на "С широко закрытыми глазами" (прости, Кубрик), чуточку на "Исчезнувшую" (прости, Финчер), чуточку на "Ребенка Розмари" (прости, Полански), чуточку на "Пленниц" (прости, Вильнев), ощутим даже дух жутиков "Побудь в моей шкуре" Джонатана Глейзера и "Ведьма" Роберта Эггерса. Нет индивидуальности – есть попытка подражать. Нахватался молодой режиссер у мастеров, вот и состряпал, хоть и грамотно, пропитав сюжет холодным мистицизмом. Наверстал, но лучше не стать.

Картина кинематографически стильная – игра со светом и тенями, камера Яниса Эглитиса неспешно обволакивает персонажей и пристально следит за ними. Однако от холодной рассчетливости и режиссерского самовыражения (или самолюбования) не ускользнуть. Не покидает чувство самодовольства автора, мол, показали мифического зверя с кроваво-красными глазищами, появляющегося в критичных мгновениях судьбы героя и рычащего, словно мотор "ЗИЛа" (видимо, зверь – образ свирепого зла и страха), а теперь пусть зритель думает. Загадочное кино, будто бы сотканное из кучи других фильмов, оставляет впечатление и только. Кинолента довольно тягучая и пресная. Нет здесь животной остроты, как в триллере "М.О.Ж.". Фильм скуп на разговоры (знаю, что кино – искусство визуальное), но богат протяжными пролетами камеры с замедлениями и пронзительными взглядами под давящую музыку.

Другой вопрос – есть ли в полуторачасовом триллере смысл? Картина начинается с немой постановки друзей Франца и Катрины – театр кабуки, где отец мечом угрожает жене, а ребенок его закалывает. Пантомима становится своеобразным отражением сюжета и судьбы главных героев, а подаренная им статуэтка "трусливого воина" из Киото – намек и приговор бесхарактерному Францу. "Первенец" – фильм о выборе, нерешительности и предательстве.

Понятное дело, что никакого изнасилования публика не увидит – таинственный байкер угрожает Катрине металлической палкой, но не терзает ее. Правда, позже ее, беременную, жестоко толкают, кровь стекает, пропитывая пол в спальне, поглощенной багровым светом. Франц вместе с охотником тащит труп косули, а затем изображение косули видно на подушке в кроватке для новорожденного. Встреча с охотником также является частью метаморфозы героя – превращение из жертвы в хищника. Потом Франц уже не брезгуя тычет дулом в лицо, а после Катрина вскользь замечает, что он уже убил человека. Жена подходит к мужу и кладет его руку себе на живот. Убийство собственного ребенка? А может, никакого байкера-насильника и вовсе не было?

Фильм о лжи, мужестве и трусости – понятиях объемных, вечных, почти неописуемых – получился стройным, но каким-то неживым, сухим и блеклым. Неслучайно режиссер Николас Виндинг Рефн говорил, что искусство, как правило, выражается в сексе и насилии. Кино Карапетяна не хватает сумасшествия, причудливости и, самое главное, конфликта. Сказать честно, от одного только вида лого телекомпании "ВИD" бросает в дрожь сильнее, чем от карапетяновского триллера, в котором убит саспенс и изобретательность. А события порой показаны нарочито, как карта и фотографии дома жертвы, что одиноко висят над рабочим столом Франца.

"Первенец" – стильная картина (эстетика тащит) с гнетущей музыкой и прекрасным актерским дуэтом, лишенная какой-либо наглости и самобытности. Триллер настораживающий, но бездушный, как куски холодных тушек, болтающихся в охотничьей хижине.