Летом в Латвии выступит Хор имени Пятницкого

Фольклорист от Бога, Митрофан Ефимович Пятницкий совершил настоящий подвиг – собрал в деревнях и тем самым спас от забвения более 400 народных песен. Да и первыми хористами стали найденные им талантливые исполнители-крестьяне. В начале 20-х годов они приказом Ленина были перевезены в Москву, в 1936-м коллектив получил статус государственного, в 1938-м у него появились танцевальная и оркестровая группы, и Хор Пятницкого стал именно таким, каким его узнали и полюбили во всем мире: неподражаемая манера исполнения, прекрасные мощные голоса, яркая хореография, красочные костюмы. Все это и поныне превращает каждое его выступление в незабываемый праздник.

Народная артистка России, профессор, художественный руководитель и директор Государственного академического русского народного хора имени Пятницкого Александра Пермякова рассказывает о том, как прославленный коллектив живет сейчас, как девушки худеют ради поступления в хор, почему важна жесткая дисциплина и нужны ли артистам микрофоны.

— Александра Андреевна, хору имени Пятницкого уже больше ста лет. Насколько сложно в современных условиях руководить таким легендарным коллективом с такими мощными традициями?

— Да, 116 лет истории. И все эти годы хор живет одной целью — наиболее полно сценически представить русскую народную песню и танец. С учетом того, что мы живем в XXI веке, с учетом всех тенденций развития популярной сцены, очень важно сейчас найти ту тонкую грань, на которой возможно было бы сохранить подлинность народной песни. Что бы мы ни говорили, во всех учебниках по истории музыки Хор имени Пятницкого и другие известные народные коллективы представлены как эстрадные, и это правильно. Мы не отметаем никаких новаций: что подходит, берем на вооружение, что неприемлемо — отметаем. При этом мы не имеем права перечеркнуть более чем вековую историю Хора имени Пятницкого, какова бы она ни была — мы пели и при царе, и при советской власти. Эта история впитала в себя очень много разного, и народное творчество, и авторское — потому что очень долгое время судьба Хора имени Пятницкого была связана с песнями советских композиторов, и каких — Соловьева-Седого, Новикова, Пахмутовой, величайших наших композиторов-песенников!..

Я прихожу на ежедневную сводную репетицию — на меня смотрят девяносто пар глаз. И они ждут от меня чего-то. Я не могу сказать, сколько точно мы сегодня будем репетировать. Я не массовик-затейник, я прежде всего должна создать качественную концертную программу. Хотим мы того или не хотим, но мы дивертисментный коллектив. Мы не имеем права даже называть песню песней — это концертный номер со своим внутренним развитием, с танцем, с инструментальным сопровождением.

- В поисках голосов вы ездите по всей России. В Москве разве не поют?

- Есть у нас москвичи. Но откуда они к нам приходят? Из Гнесинской академии, из Университета культуры, из училищ. А там те же деревенские, из общежитий. Первоначально Хор имени Пятницкого состоял из трех групп - воронежской, смоленской, рязанской. Таким и остался. Только география расширилась. Еще важно, что деревенские ребята понимают значение коллектива. У них в Москве нет ни родных, ни близких. Хор становится им семьей.

- В провинции ребята поют сольные концерты, а потом к вам в хор?

- Если берем. У нас 47 лауреатов всероссийских и региональных конкурсов молодых исполнителей. Фактически коллектив звезд местного значения. Но человек солистом может быть блестящим, а в хор встал - и кончился. Здесь надо уметь петь в ансамбле и при этом не потерять индивидуальность. У нас песня может заглохнуть в середине, потому что солистка вдруг зарыдает. Зато и зритель чувствует отдачу. Порой слышишь после выступления: "Почему так мало?" А мы час сорок пять минут отработали без антракта. Значит, молодцы - не отпустили слушателя ни на секунду.

— Насколько трудно попасть к вам в коллектив и по какому принципу идет отбор участников?

— Конкурс на сегодня — 16 человек на место. Первый принцип отбора для девушек — это костюм 36 размера. Когда девушка приходит в хор просматриваться, мы начинаем с примерки. Если в костюм влезла — начинаем гримировать. Девушки в хоре имени Пятницкого должны быть очень красивыми — так и есть. Просим надеть платочек. Заметьте, у нас нет никаких кокошников! Что поражает: теперь считают, чем богаче выглядит артист на сцене, тем круче. Глупость какая! Все эти невероятные кокошники с блестками я называю нарядами царевны-лягушки. Хор Пятницкого идет по иному пути. У нас подлинные народные костюмы: платки, сарафаны, простые кофты. Больше ничего нет. И ничего не будет, пока я руковожу хором! И вот если девочка в платочке визуально в наш стиль вписывается, только тогда начинаем слушать. Пусть даже она ничего не умеет, и нет образования, если я чувствую, что есть за что зацепиться, даем испытательный срок — три месяца. А иногда споет два куплета, пару тактов спляшет — и сразу понятно: наш человек.

— А если при этом размер не тридцать шестой?

— Будьте добры, похудейте, пожалуйста, на десять килограммов и тогда приходите. И таких девчонок очень много, и они отчаянно худеют. Ну а дальше начинается школа. Учим сами, денно и нощно. Формируются артисты не раньше чем через два года. Потому что требования у меня высокие. Все выстроено жестко по системе Станиславского. А что стоять, поджав ручки? Кому это интересно? Настало время мизансцен, непрерывного действия, сложных выходов на сцену, глубоких песен.

— А уходят от вас часто - по своей или вашей воле?

- Мы государственный коллектив, бюджетная организация, существуем на деньги налогоплательщиков. Один из законов, по которым мы живем — это правила внутреннего трудового распорядка. Участники хора имеют право преподавать, и я это всячески поощряю: пусть набираются опыта. Но категорически запрещена творческая деятельность на стороне под маркой хора имени Пятницкого без разрешения художественного руководителя. Я должна понимать, что они делают, чтобы стыдно не было. А сколько талантливых ребят уходило от нас в надежде стать звездой! Все это в итоге оборачивалось пением на корпоративах... По простой причине: есть деньги - будешь петь. Нет - дороги тебе не будет.

- Сколько длится рабочий день в Хоре имени Пятницкого?

- Как дела сделаем.

- Профсоюзы вам не указ?

- А вы думаете, артисты ропщут? У них самих такой идет завод... Им по 18-20 лет всего. Если я сейчас в них это не заложу, они станут халтурщиками.

— Похоже, дисциплина играет не последнюю роль в достижении хором творческих вершин…

— Я творческий диктатор и этого не отрицаю. В большом коллективе только диктаторство и возможно - иначе все распадется, как истлевшая бумага. Но подчинить современных, художественно одаренных молодых людей можно единственным путем: увлечь за собой — своей личной самодисциплиной, своим примером. Все постановки делаю я. Хормейстер, дирижер – тоже тренеры играющие. Балетмейстеров у нас нет, поскольку мы не ансамбль танца и берем танцы уже в расшифровке.

— А ведется ли Хором имени Пятницкого какая-либо изыскательская работа в фольклористике? Откуда материал, с которым вы работаете?

— Лично я редко этим занимаюсь, поскольку нет на это времени. Но, к великому счастью, высшими и средними музыкальными учебными заведениями России накоплено такое огромное количество материала, что его петь — не перепеть, наверное, тысячу лет. Весь материал оцифрован. Если мне нужна какая-то новая песня — я беру с собой в отпуск несколько дисков и прослушиваю их по несколько раз. Из двухсот песен остается пятьдесят, потом двадцать, потом пять, и наконец, одна, нужная. Выбор я делаю, исходя из эмоций. И, наверное, правильно. Российская ментальность основана на эмоциях. Когда хор имени Пятницкого поет какие-то трагические акапелльные песни, особенно военной тематики, зрители в зале начинают плакать. Песня должна цеплять…

— Как вы относитесь к осовремениванию фольклора? Возможны ли для хора имени Пятницкого такие эксперименты?

— На сцене имеет право быть все, что талантливо. Если это здорово сделано, почему нет? У каждого коллектива — свой творческий путь. Сейчас нет никаких запретов, никакой цензуры, никаких худсоветов. Но пока я руковожу хором имени Пятницкого, здесь не будет никакой электроники.

- Тем не менее вы используете микрофоны, хотя голоса у ваших ребят сильные. Зачем?

- Когда мы поем a cappella, у публики, кажется, уши становятся больше - так прислушиваются. Но такое напряжение выдерживается от силы минуты четыре... Навык восприятия живого голоса утерян. Да и концертных помещений с хорошей акустикой мало осталось. Замечательная акустика была когда-то в Колонном зале Дома союзов. Делали капитальный ремонт - вскрыли стены и обнаружили там битые бутылки из-под шампанского. Убрали их, и акустика пропала... Я все взвешиваю - какой будет звук, свет, сцена. Вдруг на концерт придут люди, которые впервые услышат русскую народную песню? Важно не навредить, не отбить желание.

- Ваши певцы так танцуют, будто хореографическое училище закончили…

- Так и должно быть. Неслучайно в деревне говорили: "Давайте песню играть..." Певцы и танцуют, и стихи читают, и владеют музыкальными инструментами. А балетные поют, когда надо. Если я понимаю, что звук должен идти с заднего плана, говорю оркестру: "Так, ребята, подключаемся!" Это возвращение к нашим традициям. При Пятницком и даже после его ухода, вплоть до 1938 года, в хоре не было разделения по цехам все делали артисты-певцы — и играли, и плясали, и пели. Я вернулась к этому в 1989-м.

- Какие еще традиции вы возродили?

- Мы постарались воссоздать подлинное звучание Хора имени Пятницкого. Это открытый звук и жесточайшая твердая дикция - каждое слово как на ладони. Такой манерой хор славился в середине 1930-х годов. Я считаю, это был его золотой век. Кроме того, мы вновь обратились к аутентике и теперь в каждом концерте представляем песни не менее двенадцати областей России.

- Вы возглавили хор в 1989 году, пожалуй, в самый трудный для него период. Правда, что выжить хору помогла Людмила Зыкина, сама когда-то у вас начинавшая?

- Правда. Тогда на все три подразделения осталось человек сорок. Остальные разбежались по центрам досуга, кооперативам. А Людмила Георгиевна создала Академию культуры России, которая стала проводить фестивали народного искусства по всей стране. И мы были непременными участниками каждого такого мероприятия. За это ей низкий поклон и огромная благодарность. Последний раз мы с ней виделись в день празднования ее 80-летнего юбилея. Я сказала: "Людмила Георгиевна, построили хор", а она говорит: "Я слышала..."

- В советское время народной песне придавалось государственное значение. Сейчас первые лица страны бывают на ваших выступлениях?

- Так, чтобы на сольный концерт приходили, не могу похвастаться. Ельцин однажды был, Черномырдин Виктор Степанович... Когда в Корее выступали, Ким Чен Ир приходил на все наши концерты… В Кремль нас часто зовут… В последний раз мы пели "Вниз по Волге-реке". Путин в первом ряду сидел. Он в финале встал, шагнул вперед, будто сам хотел запеть, - видно было, что воодушевлен.

- Тем не менее по телевидению вас практически не показывают – даже в этих вот правительственных концертах.

- А мы знаем, что нас вырежут, оставят попсовых исполнителей. Бездумная политика. Что мы сейчас сеем, то и пожнем. Современная молодежь русскую песню вообще не знает. У нас раз в году девочка с камерой выходит на улицу и спрашивает: "Какие русские народные песни вы знаете?" В этом году называли "Ой, мороз, мороз", "Катюшу", "В лесу родилась елочка" - они уже как народные идут. А еще несколько лет назад могли назвать пять-семь песен.

- Может быть, душевной потребности уже нет? Есть попса, есть шансон, что-то из рок-музыки попроще. Наверное, хватает.

- Не хватает. Я живу на Автозаводской, там много учебных заведений, и студенты имеют привычку сидеть на бульваре с гитарами. "Господа офицеры" поют, "На поле танки грохотали", "Только мы с конем..." - раз по пять кряду. Могли бы петь народные песни, если бы знали. Беда в том, что мы не можем найти формы сосуществования в одном информационном поле народной песни и современной эстрады. Во многих странах существуют телеканалы, посвященные народному искусству. А мы все в крайности какие-то впадаем... Поэтому целое поколение потеряно.

- Ваша аудитория в основном старшего возраста?

- Пятьдесят на пятьдесят. Ко мне иногда подходит молодежь - она же сейчас без комплексов: "Слушай, суперконцерт! Супер! А когда еще будет?" Я всегда своим говорю: "Ребята, все развивается по синусоиде". Недавно читала журнал 1914 года - про то, что русская народная песня погибает, уже погибла. А она выжила. Выживет и сейчас.

По материалам российской прессы

Устроитель гастролей Государственного академического русского народного хора имени Пятницкого в Латвии – компания ART Forte. Гастроли проходят при поддержке Государственного фонда культурного капитала Латвии и Посольства Российской Федерации в Латвии, компаний "Уралхим" и "Северсталь". Генеральный информационный партнер – Первый Балтийский канал.

Билеты стоимостью от 20 до 60 евро можно приобрести в кассах концертного зала "Дзинтари" и сети "Biļešu paradīze", www.bilesuparadize.lv