Тем, кому родители оказались не в состоянии подарить нечто большее самого факта рождения — полноценную жизнь, ради которой вообще стоило рождаться.
Так в доме Елены и ее мужа — скромно живущих в частном загородном доме менеджера небольшой фирмы и шофера — появилось сперва двое, потом еще двое, а очень скоро ждут прибытия и пятого ребенка.
Когда в Министерстве благосостояния Лене предложили первых трех малышей для опекунства, из реестра "допущенных к адоптации", она расплакалась. К каждой фотографии прилагалась цепочка жутких диагнозов самих детей и их биологических родителей: шизофрения, алкоголизм, целиакия, наркомания, астма, туберкулез, гепатит, физические и ментальные патологии…
Едва оправившись от смерти собственного ребенка, Елена поняла, что еще одну потерю она просто не переживет. А ведь это были лишь те диагнозы, которые обнаружились на момент поступления ребенка. Какой букет может вскрыться в перспективе — страшно представить. Ведь большинство детей из "списка" — далеко не сироты из благородных семейств. Многие родились в семьях алкоголиков и наркоманов, которые и за собой-то следить были не в состоянии, а не то, что за многочисленным потомством, рождавшимся в промежутках между похмельями.
Даже если физически и психически ребенок здоров, психологические травмы, нанесенные ему в раннем детстве, будут сопровождать его всю дальнейшую жизнь. "Психологи советовали брать детей до 3 лет, максимум — до 5. — вспоминает Елена. — У них более гибкая психика и более избирательная память. Годам к девяти большинство детей из неблагополучных семей настолько ожесточаются и обижаются на жизнь, что даже в глаза не смотрят. Это дети-раны, на лечение которых надо положить все силы и время, что исключает всякую возможность работы, но тогда не на что жить. Так что в наших условиях это нереально".
Маша и Саша
Два года назад Елена с мужем взяли под опеку двух детей — Машу (3,5 года) и Сашу (5 лет). Сестру и брата, которые к своему юному возрасту прошли через самоубийство отца, алкоголизм матери, детдом и патронатную семью.
"Маша была вся такая сердитая. Волосы торчали редкими спутавшимися клочками, а кожа представляла из себя сплошное кровавое месиво — до такой степени она расчесала многочисленные прыщики загадочного происхождения, — вспоминает Елена. — С собой малышка привезла пуливеризатор для борьбы с приступами астмы и мешок лекарств".
Выяснилось, что прыщики — это аллергия на продукты: яйца, шоколад, мед… Пришлось посадить Машу на строгую диету. А вот с астмой даже бороться не пришлось — за два года у Маши не было ни одного приступа. "Может это как-то связано с психологическим состоянием ребенка?" — предполагает Елена.
У Саши на тот момент врачи подозревали туберкулез. К счастью, этот диагноз не подтвердился. Зато вскоре обнаружился другой. Как-то на улице к Елене подошел незнакомый дядя и настоятельно посоветовал сводить Сашу к эндокринологу. Эндокринолог с тревогой посмотрев на мальчика, мигом отправил к кардиологу, а тот — на хирургический стол. Выяснилось, что у Саши не закрылся сердечный клапан, что в перспективе могло привести к печальному исходу.
На привыкание приемных детей и родителей друг к другу в Латвии выделяют полгода — за это время надо решить, берет ли семья детей. "За такой короткий срок, конечно, трудно что-то понять, — рассказывает Елена — Ведь первое время дети очень стараются — показывают себя с лучших сторон, чтобы приемные родители не передумали. И тряпочкой стол вытрут, и игрушки сложат на место… Месяца через три они расслабляются. И тогда начинается проверка границ разрешенного. И тут надо держать ухо востро — возможны всякие оказии".
Елена своего решения не изменила. "Конечно, это трудно. И ответственность даже больше, чем за родных детей, зато… Это такая любовь! Мамочка, мамочка, мамочка… Перед сном малышка так меня затискает и зацелует, что порой уже нет сил ни на что. Но я понимаю, что ей это тепло просто жизненно необходимо. Осознавать, что ты единственная, кто может ей его дать — это счастье".
Сергей
Освоившись в роли приемной мамы, Елена в какой-то момент поняла, что ей по силам взять под свою ответственность еще детей.
На следующий шаг ее вдохновил пример приемной (патронатной) семьи, откуда она два года назад взяла Машу и Сашу. Супруги, чьи родные дети уже выросли и не нуждаются в поддержке, брали под патронаж детей, чей юридический статус пока не определен. В биологический семье родители или пьют, или бьют, но государство дает им шанс исправиться.
"Надо понимать, что даже самый чудесный детский дом — это казенное учреждение с совершенно иными правилами жизни. На самом деле, детям в нем — не место. Он давит на ребенка и оставляет свою печать надолго. Скажем, у Саши до сих пор осталась проблема: он никак не может наесться. Все время смотрит голодными глазами и просит еще. Приходится его останавливать… чтобы живот не вырос", — грустно улыбается Елена.
Патронатная семья (audzu gimene) — это гуманный заменитель детдома. Приемные родители знают, что через некоторое время предстоит расставание. За это время надо подготовить детей к нормальной жизни. Морально и практически. Показать, как функционирует нормальная здоровая семья, научить ухаживать за собой, вести хозяйство, учиться… В общем, объяснить все простые истины, которых эти дети были лишены в реальной жизни. Елена прошла обстоятельную проверку, отучилась на специальных курсах, сдала экзамен и отправила заявку в Министерство. Там предложили двухлетнего Сергея, чья запойная мама обещала встать на путь истинный. Елена сходила в детдом, познакомилась с малышом. Забрать решила в июле, когда на работе дадут отпуск, а с августа в поселке, где живет Елена, обещали открыть детсадовскую группу для двухлеток. В общем, пока все складывается, как нельзя лучше…
Жанна и Даша
"Вы пьете или курите?" -- это был первые вопросы, которые задали Жанна и Даша. Елена решительно отвергла оба предположения и тут же начала контрнаступление. "Раз вы задаете такие вопросы — ведите себя соответственно — сказала она им, — у нас не пьют и не курят".
Девочек 12 и 14 лет Елене предложили взять сразу после Сергея. Мама-папа Жанны и Даши пьют. Бабушка, взявшись за опеку, потратила пособия непонятно на что — девочки сами пришли в кризисный центр, уже во второй раз. Там начали процедуру лишения родительских прав. Пока дети не станут юридически свободными, их решено поместить в патронатную семью…
Девочки поначалу не хотели. Бабушка запугала их: мол, патронатная семья — это настоящее рабство — заставят коровам хвосты крутить и детей своих нянчить… Но поскольку перспектива детдома радовала из еще меньше, пришлось соглашаться. Так полтора месяца назад в полку Елены прибыло.
Разумеется, и новые воспитанницы привезли с собой пышный букет проблем. В 12 и 14 лет одна училась в 5-м классе, вторая — в 6-м. В школу они чаще не ходили, чем ходили. Многих учебников и тетрадей у них попросту не было. Родителям было все равно. В итоге, к концу учебного года девочек могли попросту отчислить из школы. Пришлось Елене как следует засучить рукава.
"В общем-то они далеко не глупые девочки. К примеру, за время пребывания в кризисном центре, они овладели латышским языком. А вот русский у них крайне беден, — делится опытом Елена. — Весь месяц мы сидели над учебниками и в интернете. Зато представьте себе радость, когда старшая сдала литературу на "10", алгебру — на "6", а латышский — на "8"… Слайд-шоу по географии для младшей осваивали вместе — я не знала, что это такое, а у нее никогда не было компьютера, к тому же, она понятия не имела, где находятся Австралия, Индия, Африка… А стихотворение "Бородино" штурмовали две недели. Зато какая победа — Наполеону и не снилось!".
Конечно, не все так гладко. На днях Елену вызывали в школу — Жанна вела себя неадекватно. Выяснилось, что кто-то добрый угостил ее алкогольными конфетами — девочке понравилось, о последствиях не думала. В другой раз "осчастливила" Даша — обещала вернуться домой днем, а приехала поздно вечером, наврав с три короба… В общем-то, нормальные подростковые дела. Но у Елены каждый раз сжимается сердце — чего ждать дальше?
"Я спрашивала Жанну и Дашу про их родителей. Чем они занимались, когда не выпивали? "Смотрели телевизор. — ответили девочки. — Мы их вообще не интересовали". "Телевизор — это не меньшее зло нашего времени, чем алкоголь, — считает Елена. — Люди переселяются в него полностью и живут не своей жизнью. Родные дети их не интересуют".
Как дальше сложится судьба этих девочек? Скорей всего, родители за ум так и не возьмутся. По статистике, разрулить ситуацию удается лишь одной семье из четырех-пяти. Да и сами девочки не жаждут вернуться в прежнюю жизнь. Но в Латвии вряд ли кто решится удочерить двух подростков. В лучшем случае, их ждут заграничные мама-папа. Если же таковых не найдется — так и останутся в патронатной семье.
p.S. Имена и некоторые детали этой совершенно реальной истории изменены, чтобы не навредить детям.
(Публикуется в сокращении. Полная версия — на сайте Суббота.com.)
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
