Иэн Бэнкс. Воронья дорога

Как там было: что есть жизнь человеческая? Шум и ярость в голове идиота, который тщится понять, что же на самом деле происходит вокруг… В связи с этим Бэнкс в "Вороньей дороге" обыгрывает множество мотивов и сюжетов, вплетенных в формальную основу "семейной саги" — истории семьи Макхоун на протяжении нескольких поколений.

Автор модернистски (то есть нелинейно, "случайно") меняет время и место действия (мгновенно переносясь то в детство внуков, то в юность родителей, то в "настоящий момент") и повествователей, отчего усиливается стилистическое сходство с "Шумом и яростью". Но, так или иначе, речь в большей степени идет о Прентисе Макхоуне, представителе младшего поколения семьи.

Повествование ведется то от его лица, то от лица стороннего наблюдателя, однако Прентис — ключевая фигура для понимания, как его родителей, так и всех прочих родственников (о каждом рассказаны свои истории). Особенно выделяется дядя Прентиса — Рори.

Это чудаковатый путешественник и писатель, образ которого имеет наибольшую смысловую насыщенность: "Мой дядя Рори, когда был еще моложе меня, покинул отчий дом. Он задумал кругосветное путешествие, но добрался только до Индии. И влюбился в эту страну, исходил ее, изъездил вдоль и поперек: из Дели в Кашмир, потом вдоль предгорий Гималаев; пересек Ганг у Патны, проспавши в поезде этот знаменательный момент; потом сделал зигзаг из глубины страны до океанского побережья, и снова — вглубь; но всегда держал или пытался держать путь на юг.

Он коллекционировал имена, паровозы, друзей, ужасы и приключения, а потом на самом краешке субконтинента, с последнего камня, омываемого низким прибоем на мысе Коморин, дождливым днем в наижарчайшую летнюю пору, повернул назад — и ехал на север, и шагал на запад, виляя по-прежнему, направляясь то в глубь Индии, то к морю, и обо всем увиденном, услышанном и пережитом писал на страницах дешевых школьных тетрадей, и упивался дикой культурой этого людского океана, и любовался циклопическими руинами и сказочной географией, и дивился слоеному пирогу из древних обычаев и современной бюрократии, и благоговел перед причудливыми образами богов, и поражался непомерному величию всего и вся…"

После путешествия Рори написал странную книгу об этом — "Деканские траппы и другие чертовы кулички", которая, как говорит Прентис, "совершенно необъяснимым, казалось бы, образом привлекла внимание читающей публики". Но Прентис обнаруживает, уже будучи взрослым, еще одну, неоконченную рукопись Рори, представляющую собой настоящую шараду, которую только предстоит разгадать. Называлась папка с рукописью — "Воронья дорога"…