Сэр Пол уже приезжал в Россию, но то были скорее пришествия, чем турне: в 2003 году он пел на Красной площади, в 2004 выступал на Дворцовой. Первый концерт в полном смысле слова он давал 14 декабря в "Олимпийском".
Свое общение с московской публикой он начал с фразы "Привет, чуваки, как дела?" - а закончил словами: "Нам пора домой! Увидимся снова!", передает РИА "Новости".
В тех случаях, когда словарного запаса не хватало - например, когда надо было рассказать, как здорово Джордж Харрисон играл на укулеле, - экс-битл переходил на английский, а на экранах оперативно появлялся перевод.
Но чаще всего музыкант просто посылал в зал воздушные поцелуи, складывал из ладоней сердечки, корчил рожи, показывал пантомиму и дурачился, заставляя партер повторять всевозможные рулады и едва ли не лаять и всячески демонстрируя свое умение с легкостью, буквально одним пальцем манипулировать стадионами.
Концерт, задержавшийся почти на два часа, рванул с места в карьер песней Magical Mystery Tour, но темп набрал не сразу: в начале знакомые хиты вроде All My Loving или Got to Get You Into My Life перемежались относительно новыми композициями, в ходе которых люди постепенно свыкались с мыслью, что перед ними - действительно живой Маккартни.
Вторая часть выступления призвана была отдать долг прошлому: Let Me Roll It он посвятил "великому и покойному Джими Хендриксу", Here Today сыграл в память Джона Леннона, Something в честь Харрисона начал с пресловутого укулеле, под Maybe I'm Amazed показал свои давние фотографии с детьми, а на Paperback Writer предупредил, что берет в руки ту самую гитару, на которой песня изначально записывалась в 60-е.
Впрочем, инструменты он и без объяснений менял постоянно, усаживаясь за синтезатор ради Long and Winding Road или хватаясь за банджо, чтобы задать всем жару на Dance Tonight. Пока Маккартни играл и насвистывал, его барабанщик выделывал руками и лицом такое, что ползала хваталось за бока, а остальная половина бросалась повторять. "Припомните эти движения на ближайшей вечеринке!" - порекомендовал в конце песни сэр Пол.
Начиная с этого момента концерт двинулся по нарастающей: одна за другой зазвучали песни, которые подавляющая часть зала слушала на пластинках фирмы "Мелодия" и кассетах "Данон". Теперь все, кто мог, старался запечатлеть происходящее на айпады и айфоны, параллельно осознавая, что чем дальше, тем больше Маккартни становится похож на самого себя из старых добрых времен - с теми же глазами и той же манерой приподнимать брови.
На Ob-La-Di, Ob-La-Da музыканты заставили петь зал, под неминуемую Back in the USSR на трибунах, где не было ни единого пустого места, откуда ни возьмись возникли листы бумаги - кажется, пытались сложить российский триколор, но окончательной ясности не возникло. Под A Day in the Life на центральном экране замелькали психоделические цветы, а катарсис наступил на Let It Be, под загоревшиеся по всем рядам огоньки телефонов.
Но самым мощным аккордом стала Live and Let Die: со сцены внезапно рвануло пламя и взвились фейерверки, загремел натуральный салют, после которого Маккартни еще несколько минут показывал, как у него страшно заложило уши.
Следом - на случай, если кого-то в зале вдруг еще не проняло до слез, - со сцены раздалась Hey Jude. На ее финальных аккордах музыканты стали кланяться, и некоторые зрители даже решили, что пора двигаться к выходу - но не тут-то было.
Сэр Пол вышел снова, размахивая российским и британским флагом. "Ну что, - спросил он, - хотите еще?" Стадион заревел и затопал. Последовали The Word, All You Need is Love и Day Tripper, после которых 69-летний Маккартни, два часа скакавший по сцене, по идее, должен был, наконец, сдаться и распрощаться с публикой. Но он вернулся в третий раз, с совершенно аутентичной интонацией произнес: "Ой, спасибо, чуваки!" - и запел Yesterday.
Под эти звуки люди на трибунах стали обниматься и брататься целыми рядами, а в партере началась школьная дискотека с медляками: прижавшись друг к другу и влюбленно улыбаясь, топтались парочки студенческого вида и грузные мужчины в пиджаках.
И только исполнив попурри на основе Helter Skelter, сэр Пол поблагодарил всех (от музыкантов и зрителей до водителей грузовиков, перетащивших аппаратуру из Хельсинки), сообщил: "Нам пора домой!" - и исчез в облаке конфетти.