Одним из наиболее ярких символов экспозиции "Мечты и драмы" можно назвать гобелены художницы Ноа Эшколь, в создание которых были вовлечены все участники её знаменитой танцевальной группы, причём работали они при полном отказе от пользования ножницами. Всё это поражает не только великолепной художественной образностью, но и совершенно физической многослойностью и эмоциональной заряженностью. Довольно странно, но новаторские работы Ноа Эшколь, которые считаются знаковой составной частью истории культуры и искусства Израиля, а также ярчайшим проявлением модернизма Ближнего Востока, не так уж широко известны в мире.
За время жизни Ноа её работы из текстиля экспонировались довольно редко. Художница, ушедшая от нас в 2007 году, как в Израиле, так и в остальном мире больше известна как танцовщица. Ноа Эшколь родилась в 1924 году у эмигрировавших из России родителей (её отец Леви Эшколь позже стал третьим премьер-министром Израиля, исполнявшим свои обязанности с 1963 по 1969 год) и первые четыре года своей жизни провела в кибуце в Палестине. В молодости она изучала искусство танца и музыку и в Тель-Авиве, и у Рудольфа Лабана в Манчестере, а также совершенствовалась у Моше Фельденкрайза – изобретателя метода развития движения и самосознания Фельденкрайза. После возвращения в Тель-Авив в 1954 году Ноа Эшколь основывает Noa Eskhol Chamber Dance Group, в которой она танцевала и сама до конца 1950-х годов. Она занималась танцем и преподавала в различных академических институциях в течение многих лет.
Видео Deutsche Welle
Танец Ноа Эшколь был ценностью сам по себе, для него не были нужны сценарий, костюмы и даже музыка. Вместе с архитектором Абрахамом Вахманом она разработала минималистичную и универсальную систему записи танца, известную под названием "Запись движений" (Movement Notation). Используя эту систему, хореограф может работать без самих движений – думать над танцем абстрактно как над музыкальной композицией. Запись движений была не только новой формой работы над постановкой, но и новым видом фиксации опыта и концептуализации танца. Сегодня она используется в самых разных областях (и не только в танце) – и в физиотерапии, и в диагностировании аутизма. Сама Ноа Эшколь сравнивала её со зрением: ""Запись движений" Эшколь–Вахмана – это инструмент мышления, который может научить людей искусству наблюдения, т.е. придать им смелости устремиться к более высокому уровню зрения. Эта цель достигается путём организации "материала" – движений тела человека – в относительно простые категории, таким образом позволяя нам познать сложность этого феномена в едином целом".
Придуманные и исполненные Эшколь движения были и очень современны, и свободны, и в то же время концентрированы и стилизованы. Наблюдать её учеников в танце – они всегда выступают без музыкального сопровождения – это словно наблюдать своего рода ритуал, визуальную молитву.
К изготовлению крупноформатных ковров Ноа Эшколь обратилась в начале 1970-х годов. В качестве исходного материала ей служили полосы нечаянно найденных или подаренных ей самых разных материалов. Тут был единственный принцип, который соблюдался (наряду с отказом ножниц), – никаких специальных закупок тканей, только то, что пришло в руки совершенно нечаянно. Исключением могла послужить, может быть, только необходимость в фоновом материале, если заканчивались пользованные простыни и покрывала – тогда этот принцип мог быть нарушен, и приобретался нейтральный кусок материала из однотонной ткани. "Эти красивые работы кажутся очень свободными, даже в своём роде капризными, однако одновременно и очень педантично сконструированными. В них открываются оккультные основы современного искусства: помимо рациональности и просветительства оно коренится в своеобразной красоте повседневности и в языке природы и тела", – говорит куратор выставки Рой Бранд. В тексте "Нет правил, нет теории – только страсть" (No Rules, No Theory – Only Passion), появившемся тогда, когда Эшколь в первый и последний раз высказалась письменно о своих работах в текстиле, она писала: "У этого занятия вначале не было ни объяснения, ни идеологии. Оно началось чисто как личная необходимость что-то изготовить – что-то, где не была бы подключена интеллектуальная определённость. В этом отношении ничего не изменилось, только с течением времени вместе с накоплением законченных работ и их публичным показом сформировалась и своего рода идеология. Однако в этом нет ничего, чему можно научить или за что можно начислить академические баллы. Нет правил, нет теории – только страсть".
В экспозицию выставки "Мечты и драмы" вошли две работы Ноа Эшколь. Одна из них – "Интерьер III (In memoriam)" – последний созданный ею настенный ковёр. Столь же захватывающим, как и "публичное лицо" этого гобелена, является его "задняя сторона", которую куратор выставки Рой Бранд намеренно решил не скрывать, позволяя зрителям увидеть, "пощупать" то, что обычно не показывается, – это "лоскутное одеяло", открывающее интимное чудо сотворения, в котором сотрудничала вся танцевальная труппа Ноа Эшколь, принимая участие в процессе создания/шитья этих иногда полностью абстрактных, а иногда фигуральных композиций.
Выставка современного искусства Израиля "Мечты и драмы" будет открыта в новом художественном центре современного искусства ZUZEUM с 7 октября до 5 ноября.
