Рубикс: "На наш век капитализма хватит"

Демография и капитализм

— Альфред Петрович, а что, учение Маркса по-прежнему верно?

— Конечно. Все развивается по Марксу. Вот Ленин в работе "О лозунге Соединенные Штаты Европы" — а это 1915 год, — развивая Маркса, говорил: "Соединенные Штаты Европы при капитализме или невозможны или вредны для народа". И что мы в Латвии имеем?..

— Ну, Латвия не лицо ЕС. А французы с немцами имеют, и весьма неплохо…

— Да у них проблем больше, чем у нас! Во Франции 10 процентов населения составляют мусульмане. А к 2050 году их, по прогнозам, будет больше, чем французов.

— То же самое было бы к тому времени в СССР с его среднеазиатскими республиками.

— Ничего подобного! В Латвии, когда мы рассчитывали генеральные планы, коэффициент семьи, то есть количество детей в семье, был 2,1. Конечно, в идеале надо бы 3, но сейчас-то 1,2! В СССР для семей с тремя детьми создавались условия, была отдельная очередь на жилье. Демографический кризис — это проблема капитализма.

— Хорошо, а вот Маркс крах капитализма выводил, в том числе, из закона об абсолютном и относительном обнищании рабочего класса. Где же обнищание на Западе?

— А вы съездите в США, посмотрите, сколько там богатых и бедных. Все богатство принадлежит двум десяткам семей, а нищих — целые кварталы. Я когда в Вашингтоне был, нас предупреждали: в эти районы не ходите, разденут и голову еще проломят.

— То-то народ со всего мира едет в США…

— Потому что люди видят их жизнь на витрине и думают, что они тоже будут так жить. А сколько в Россию едут? А сколько людей, уехавших в Израиль, плачут по Советскому Союзу? Вот Германия сейчас готова принять только семьи с тремя детьми. Да чтобы у родителей было высшее образование. То есть берут готовый продукт, у самих нет условий, чтобы создавались такие семьи.

Или что, у них с экономикой все в порядке? С трудом натянули рост ВВП до 1,2 процента, а Китай дает 9—10 процентов. Франция и Германия не могут уложиться в трехпроцентный дефицит — от хорошей жизни? Другое дело, что чихали они на соблюдение этих процентов, это только для нашего марионеточного правительства проценты — закон. Потому что они только на ЕС и надеются, свое-то государство украдено. Это же воры у власти! Производство валового продукта самое низкое на душу населения в Евросоюзе…

"У нас с Журавлевым нет договора"

— "Воры", говорите? А чего ж Dzimtene/Соцпартия поддерживает их в Рижской думе?

— Как говорил Ленин — "с волками жить, по-волчьи выть". Мы выделили в своей программе 7 пунктов. Если их поддержит любая правящая партия, то и мы будем голосовать "за". Это хозяйственные вопросы, например приведение улиц в порядок. Борьба с откатами при конкурсах. Надо пытаться даже в тех невозможных условиях что-то сделать. К примеру, они предлагают провести аудит прошлой деятельности думы. Это совпадает с нашей программой.

— Какой аудит? Вы ж сами пару лет назад говорили: "Репше не может посадить ни одного коррупционера, потому что они ходят по тем же коридорам, что и он".

— Совершенно верно.

— Ну так а вы, идя с теми же людьми по одним коридорам, на что надеетесь?

— Ничего подобного. К нашим рукам ничего не прилипло!

— А к рукам Репше?.. И потом — социалист возглавлял ревизионную комиссию думы прежнего созыва! О каком аудите…

— Подождите, у Репше к рукам не прилипло?! А эти семь участков земли, а… (Абзац речи г-на Рубикса Kb вынужден опустить ради соблюдения "Закона о печати".)

— Я не понял: почему в думе вы поддерживаете Репше, а в Сейме — нет?

— Тут-то и разница. В Сейме в первую очередь — политика, а здесь хозяйственные вопросы. Если будут строить социальные дома, за которые мы давно выступали, что мы, будем против? Пожалуйста, делай. По вопросам, которые совпадают с нашей программой, будем голосовать "за".

— А когда Аксенок памятник Барклаю захочет снять, вы как будете голосовать?

— Памятник Барклаю ничего не решает. Снимет он его, не снимет… Не в этом вопрос. Аксенока самого достаточно быстро снимут. И Аргалисом заменят.

— Зайдем с другого конца. Когда Юрканс выходил из ЗаПЧЕЛ, вы прокомментировали это так: "Полагаю, что партия Юрканса действует так из-за денег и обещанных должностей". Прокомментируйте теперь получение должности Марикой Журавлевой.

— А у нас и с Журавлевым нет никакого коалиционного договора. У нас просто единый список кандидатов, что закон о выборах в самоуправления позволяет. У нас три депутата, у него три, плюс еще два от других партий. Поэтому я не могу и не хочу комментировать. Хотя, в принципе, оппозиции же что-то полагается в нормальной демократической стране…

Революция и эволюция

— Я гляжу, при том, что вы марксист, в меру своих сил улучшаете капитализм: улицы там, социальные дома…

— Нет, я в меру своих сил делаю все для того, чтобы он быстрее потерпел крах. Его надо развить до того состояния, когда он дальше развиваться не сможет. А он уже не может.

Посмотрите на экологические проблемы. США даже Киотский протокол не подписывают. Капитализм не вечен, а исторический опыт последних 200 лет свидетельствует, что на смену ему идет социально защищенное общество. То есть социализм и вторая его стадия — коммунизм.

— А может, государство всеобщего благосостояния?

— Это социал-демократическая выдумка. Общество всеобщего благосостояния может быть только бесклассовым — то есть коммунистическим.

— Значит, ФРГ никогда не существовало?

— Я в Западном Берлине был в 1990 году и встречался с мэром города Дибгеном. И он мне все карты раскрыл: не забывайте, что из Западной Германии делали витрину Европы. И туда шли такие вливания… Но ведь все равно рабочий был куда больше защищен при социализме. Ему гарантировалось право на труд, на отдых. Рабочий у нас получал бесплатно квартиру, такого нигде в мире не было.

— Так везде в мире он сам мог ее купить.

— Ну, посмотрите, много ли там рабочих купили квартиры? Все живут в многоквартирных домах, под страхом того, что завтра капиталисту станет невыгодно производство и они останутся без работы. На заводе "Рено" во Франции работали 30 тысяч человек, уволили всех, а производство перенесли в Восточную Европу.

— Не умерли же они, пособия им платят пока регулярно…

— Да, это вторая проблема, там пособие такое, каких у нас и зарплат нет. И там появилась категория людей, которая поработает два-три месяца, а потом получает пособие. Растет общество паразитов. Но вообще, смена формации — это не задача одного поколения, это задача историческая. Потому говорить, что нынешнее или будущее поколение будет жить уже при социализме, нельзя. Ни у одного классика нет точной даты.

— То есть на наш век капитализма еще хватит.

— Хватит. Хотя на Западе массы уже выходят на улицы… Социал-демократы, например, считают, что мир можно изменить путем договора с буржуазией, а революции не признают. А мы признаем. Другое дело, что 1990-е показали: революция может быть и бескровной. Ведь цель революции не шашками помахать, а провести коренные изменения в обществе. Их можно достигнуть или путем насилия, или демократическим путем, если массы проголосуют за социалистов. Все зависит от правящего класса: применит он силу, чтобы удержать власть? На Украине, в Киргизии, да и в СССР она не применялась, и смена власти прошла мирно.

Песню мести запевает молодежь

— Я слышал, у вас отец в Красной армии погиб, а отчим в легионе служил…

— Да. Отчим пошел на работу как-то в 1943 году и не вернулся. Он был дежурным по станции Шкиротава, железнодорожник. А через неделю приходит извещение — мобилизован в легион. После войны пробыл год в фильтрационном лагере и вернулся без поражения в правах. Хотя был заместителем офицера… Но были в легионе и другие люди, у которых руки по локоть в крови, которые расстреливали людей и в Латвии, и в Белоруссии и России. Так что это выдумки, что легион сражался за свободную Латвию. Они присягу Гитлеру принимали, а не Латвии.

— Как думаете, ваш отчим сейчас участвовал бы в маршах 16 марта?

— Нет. Он умер где-то в 1975-м… У него никогда ни мыслей, ни поползновений таких не было. Он был профессиональный железнодорожник, нормальный мужик.

— А почему года четыре назад в разговоре с представителями администрации президента России вы просили, чтобы Москва не реагировала на эти шествия?

— Тогда я считал, что слишком большое внимание к этому вопросу приведет только к ненужной конфронтации. Я думал, в Латвии достаточно сил, которые сами против этого восстанут. Но, как показала жизнь, — нет. В следующем году там уже и министры были, и депутаты Сейма.

— Как вы считаете, идея национализма популярна в латышском народе?

— По моим подсчетам, тех, кто систематически голосует за приверженцев национализма, 15—17 процентов. Другое дело, что сейчас наши правые партии стали свои программы в отдельных моментах смыкать с нашими. Например, те же евроскептики. Я как-то на бюро зачитал их листовку: мне говорят — так это же наши идеи. Тоже в защиту своего государства, а не евробюрократов. И я боюсь, что если политика государства не будет меняться, мы получим рецидивы очень радикальных выступлений со стороны молодежи. Посмотрите, им не дают учиться, как они хотят. Второй момент: образование, которое они здесь получают, — оно неполноценное. Ну, еще по гуманитарным предметам чему-то можно научить, а техника? Я помню свою практику на ВЭФе в механическом цеху: весь первый этаж огромного здания, везде механизмы, металлом пахнет, маслом, мужики работают…

— Так тогда ж компьютеров не было.

— Это разве техника?! Так, клавиши нажимать. А деталь сделать, сконструировать, просчитать — этому где научат? Я со студентами разговариваю, они так и говорят: "Вот окончу институт, поеду за границей доучусь, а там что-нибудь устроится. И будущее с Латвией не связывают. А ведь это элита, не те, кто клей нюхает. Если они будущее не связывают со своей страной, у нее будущего нет. Это первое. Второе: напрасно думают, что молодежь забудет, как охаяли их отцов и дедов.

— Русскую молодежь имеете в виду?

— И латышскую тоже. Латышам в каком-то смысле даже тяжелее: если у многих русских есть надежда на помощь России, то латышу деваться некуда, он идет опустив глаза и терпит. Кому жаловаться, он же сам всего этого добивался! Ведь в правительстве нет нелатышей. А он обречен на нищенское существование. У меня вот пенсия 64 лата, езжу по пенсионерской карточке. Внуки же это знают и спрашивают: "А почему так, дед? Ты же немало поработал для Латвии".

Меня когда судили, дали статью с конфискацией, а конфисковать было нечего. Дачи нет, машины нет, квартира — как у всех. Я прокурору Шабанскису говорил: "В ваших куриных мозгах не укладывается, что можно пробыть 6 лет мэром Риги и ничего не наворовать". А теперь!.. И эта обида вернется, и жестко вернется. Тем более что сейчас авторитетов нет, все выхолостились. Вот у нас авторитеты были. Родители, которые работали, честным трудом зарабатывали. Закон — мы же все законопослушные были. Я вот часто офицеров после 1991 года спрашивал: почему военного переворота не случилось? А все же законопослушные были, поэтому кровь и не пролилась.

В наше время попасть на заводскую доску почета означало не просто, что твой труд признан, — на этих людей равнялись молодые. Ага, на доске почета — значит, порядочный человек. И друг друга знали, я ведь и жену встретил на заводе, она на другом этаже работала. А сейчас потусуются, пообнимаются — и давай!

— Так вы жену на доске почета углядели?

— Да не надо так сужать тему. Хотя на доске почета она была, на цеховой. Были у нас цеховые вечера, заводские вечера. Там все знали друг друга. А на тусовке в ночном клубе друг друга не узнаешь. И вон у нас — больше трети детей в незарегистрированном браке рождаются.

Горбачев говорил: "Товарищ Рубикс не понимает"

— Если все было так хорошо, почему социализм рухнул?

— Во-первых, против нас велась пропагандистская война. Во-вторых, были и собственные ошибки. Упустили момент, когда надо было демократизировать экономику. А то ведь чтобы название торта согласовать — в главк в Москву ездили. Второй момент: управление заводами — рабочий хозяином себя на заводе не чувствовал…

— В Югославии было и рабочее самоуправление, а кончилось тем же самым.

— Югославия — особая страна, даже в СЭВ не входила… Ну вот, у нас все это было упущено. И соотношение группы А — средств производства и группы Б — товаров народного потребления… Коляску детскую не купишь, телевизор не купишь. Я Горбачеву на Политбюро говорил: у наших сельчан нет стимула работать. Поговоришь с комбайнером: "А на что мне деньги,— говорит, — одна машина есть, вторую не купишь, цветной телевизор не купишь, холодильник — только по блату". Давайте, говорю, соберем доярок, трактористов, которые уродуются на полях, и пошлем в круиз по Средиземноморью. У нас же столько лайнеров! Горбачев отвечает: "Товарищ Рубикс не понимает. Все эти корабли зафрахтованы иностранными фирмами, они нам зарабатывают валюту". Будто у нас нефти мало — валюту зарабатывать.

— Тогда признайте за капитализмом хоть одно достоинство: не надо стимулов к труду изобретать. И так есть — деньги.

— Какие стимулы к труду!.. Во времена Маркса норма прибыли считалась 50 процентов, и это было очень много. Сейчас — 100 процентов. Это значит, что если капиталист заработал на производстве 100 долларов, то раньше он 50 брал себе, а сейчас все 100. Поговорите с нашими строителями. Как они месяц поработают на возведении какой-нибудь фазенды, а потом им говорят: денег нет, подойдешь потом как-нибудь. Вы скажете — а на Западе? Да, Маркс говорит, что капиталист будет стараться поддерживать такой уровень жизни, чтобы рабочий класс не начал конфликтовать. И поэтому поднять на глобальное сопротивление рабочих на Западе нельзя. Там, когда коллективные договоры заключаются, переговоры идут — какие нам и не снились. За каждые полпроцента торг. Так вот отдельные капиталисты поддерживать такой уровень в нескольких странах могут, а система в целом — нет. И так свободно и защищенно, как жили советские люди, мы не живем. Могли гулять до утра и не опасаться ограбления. Вы выйдите сегодня погулять по ночному городу…