Мастер в жанре "тяжелая женская доля". Писательница Мария Метлицкая о секрете женского счастья

Ныне Мария Метлицкая вошла в тройку самых продаваемых авторов издательства "Эксмо", ее книги "Дневник свекрови", "Самые родные, самые близкие", "Его женщина" стали бестселлерами, по ним снимают фильмы и сериалы.

2 августа в 18:00 в кафе книжного магазина "Polaris" (т/ц Domina Shopping, Ieriķu 3) Мария Метлицкая встретится с читателями, расскажет о своих творческих планах и проведет автограф-сессию.

1 августа писательница побывала на радио Baltkom 93.9 в программе "Разворот", где ответила на вопросы о жизни и творчестве.

- Вы, как и Чехов, пришли в литературу из медицины…

Ой, я человек все-таки скромный, и думаю, что это единственное, что нас объединяет.

- А как же жанр рассказа?

Ну да… Но я не сравниваю себя с гениями. Для меня Чехов — это икона и любимый писатель, кстати. А то, что мы оба медики, это правда.

- Ваши книги выходят в серии, которая называется "За чужими окнами".

Мои книги называют бытовой прозой, и я совершенно не обижаюсь, потому что самые интересные вещи на свете — это путешествия и человеческие судьбы. Название серии очень точное, потому что мы как бы подглядываем за другими людьми. У киношников даже есть такой термин ТЖД: тяжелая женская доля. Оказывается, я мастер в этом жанре.

- Многие героини книг — ваши ровесницы, они родом из СССР. Они жили и готовили себя для другой жизни, чем та, которая наступила с развалом Советского Союза.

Это тяжелейший вопрос. В 90-е выброшенными из жизни оказалось огромное количество людей. Кто-то стал очень успешным, и, кстати, в те годы было легко заработать разными способами. Но были и те, кто пропадал. Закрылись научные институты, научные сотрудники были вынуждены торговать на улице сапогами, и такое было — вся Москва была в этих ужасных уличных рынках. Тяжелое было время. И тогда в моде было полное отрицание всего, что существовало в СССР, мол, все было плохо и ужасно. Вот я так не считаю. Потому что — режьте меня на куски, но это мое твердое убеждение, — люди были другими.

Вот в советское время, например, возвращаясь с юга на поезде, ты знакомишься с соседом по купе. А соседу негде переночевать в Москве, он транзитный пассажир. Если он милый человек, и вы за время пути подружились, то ты спокойно приглашаешь его к себе домой переночевать. Вы обмениваетесь адресами, и на следующий год уже ты приезжаешь к нему в Сочи.

Сейчас мыслимо ли представить, что я еду в одном купе с человеком и приглашу его к себе переночевать? Я не приглашу его не потому, что я такая злыдня, просто у меня будут всякие сомнения. А кто он? А вдруг он обнесет мою квартиру?

Люди были другими. Многие вещи были человечнее. И мы очень много потеряли в этой сфере человеческих отношений. А еще это была молодость, а в молодости все сложности преодолеваются на раз.

- Кстати о сложностях, Вы же детство провели в коммунальной квартире?

Конечно, как без этого! Я родилась в Москве на Петровке, это был доходный дом рядом с рестораном "Бухарест", напротив был знаменитый магазин "Ноты" и Сандуновские бани. И вся наша квартира, все тринадцать семей, ходила на помывку в Сандуны: был день мужской и день женский.

Я родилась там, я была в этой квартире первым грудным ребенком, и качали меня все по очереди. Публика была очень разнообразная: от бывших дворян, отсидевших в лагерях, до рабочего класса, были приезжие и были инвалиды, был художник и был стукач, жил в квартире даже гермафродит, женатый на своей бывшей подруге. Представляете, я помню их прекрасно, хотя я уехала оттуда в шесть лет.

- Вас причисляют к жанру женской прозы. Не обижаетесь?

Ничего не вижу в этом обидного. Я считаю, что есть женская проза и есть мужская. Вот есть писатель Виктор Доценко с книгами про Бешеного, там драки, убийства всякие, и я уверена, что женщины его не читают. А вот Метлицкая — женский автор, хотя при этом я знаю, что меня читают и некоторые мужчины. Да и вообще, книги сейчас читают в основном женщины, в театры ходят тоже женщины. Поэтому, когда я вижу, что на моих творческих встречах 90% женщин, меня это совсем не задевает, потому что я понимаю, да, моя проза женская.

- Можно ли о Вашей писательской карьере сказать: не было бы счастья, да несчастье помогло?

Когда я начала писать, мне было за сорок, и у меня совершенно не было никаких писательских амбиций. Я вытаскивала себя из тяжелейшей ситуации, тяжелейшей болезни, в это время вырос мой сын, который стал жить самостоятельно и ушел из дома.

Я нигде не работала, и я не реализовалась ни как врач, ни как бизнесвумен. Если бы мне сказали тогда, что Метлицкая станет известным писателем, я бы ответила: хорошая шутка, но не первое апреля на календаре.

Мне надо было чем-то заниматься, и я стала писать рассказы. А писала я в зелененьких советских тетрадочках, от руки, потому что на компьютере я работать не умела. Я вообще свои первые две книги написала от руки, и только потом пожалела корректора и редактора, которым приходилось разбирать мои медицинские каракули.

Первым читателем был мой муж, которому очень понравилось. Потом еще несколько знакомых. И вот уже возникла идея, а не показать ли мои рассказы специалистам.

Осенью в Москве проходит книжная ярмарка, и я с дискетой — даже не с флешкой! — отправилась туда, как бедный родственник: "А вы не возьмете почитать?". Меня гоняли от этих стендов: "Нет, формат рассказов нас не интересует". "Это не детектив? До свидания!".

А потом дискета случайно попала в руки женщины, знакомой с Викторией Токаревой, которая и дала мне рекомендацию.

- А почему не был востребован рассказ?

Тогда рассказ был в загоне. Мне Дмитрий Быков однажды сказал: "Ты была одна из тех, кто возродил жанр рассказа". Вообще, писать в этом формате мне очень комфортно. Романы даются гораздо тяжелее.

- Сколько вымысла и реального в Ваших рассказах?

Многие мне не верят, но я говорю чистую правду: в моих книгах 90% выдумки. А 10% — это не переписанные истории, а нечто придуманное по реальным событиям.

Мне неинтересно просто пересказать какую-то историю. Мне интересно быть распорядителем: хочу казню, хочу милую. Могу что-то выхватить, прихватить, так что узнать себя кто-то вряд ли может.

История одной моей очень близкой подруги натолкнула меня на повесть "После измены". Там моя героиня не прощает измену, и моя подруга не смогла простить, а все остальное было изменено.

- А как Вы относитесь к экранизациям Ваших книг?

Плохо отношусь. Мой роман "И шарик вернется" был настолько ужасающе сделан, что когда я прочла сценарий, то сказала, а зачем вам Метлицкая в титрах? Здесь же нет ничего моего! Переврали все. Ладно не захотели они делать флэшбэки в восьмидесятые годы, они взяли другое поколение, чтобы производство сериала обошлось дешевле и проще. Но в моей книге три хороших человека и одна сволочь. И эта женщина должна была остаться сволочью, чтобы кто-то сделал из этой истории выводы, извлек мораль. А они переписали сценарий так, что героиня исправляется и становится четвертой в их компании. Ну как такое можно было сделать!?

Или, к примеру, "Дневник свекрови". Книга стала бестселлером, 160 тысяч тираж, несколько переизданий. Это была хорошо рассказанная история, но в сериале, конечно, многое не от меня. С другой стороны я понимаю, что это другой бизнес, другой формат, и в этой области я не профессионал — этой профессии пять лет учатся.

Второй канал недавно купил права на мой роман "Миленький ты мой", и сценарий сейчас пишет Ганна Слуцки, дочь Генриха Оганесяна, который снял замечательный фильм "Три плюс два". Вот ей я доверяю. Теперь мои юристы прописывают в договоре все условия, чтобы не было так: продали права и делайте с книгой, что хотите. И со мною уже советуются: а можно вот здесь так? А я еще подумаю.

- Бумажная книга переживет электронную?

Некоторое время — да, а дальше моей фантазии не хватает. Пока есть поколение, которое привыкло к бумажным книгам — будут читать. Мой 37-летний сын, например, читает только бумажные книги. И мне тоже нужно ощущение бумаги под пальцами, так что на мой век хватит точно.

- В чем секрет женского счастья?

Терпение. Брак строится на компромиссах. Я не призываю женщин прогибаться, терять себя, но без терпения, без толерантности ничего у вас не получится, уж поверьте моему опыту. Поверьте женщине, которая замужем уже срок лет. В двух браках я побывала, и оба брака по любви. Просто однажды любовь моя закончилась, и я ушла, потому что полюбила другого человека, и вот уже тридцать лет с ним счастливо живу.

Такой компонент как любовь должен присутствовать, потому что, когда ты любишь человека, ты по другому к нему относишься. Нет, сковородкой тоже хочется иногда дать по голове, но он по другому пахнет для тебя.

Если вы любите, вам будет легче справиться с очень многими вещам, в том числе с недостатками своих партнеров. А нет любви, счастье может быть в другом — в дружбе, и в детях, и внуках, и в книгах, и в работе.