В прошлом году Юрий Гальцев отметил свой 55-летний юбилей, к которому он умудрился сохранить всю свою детскую непосредственность и юношеский романтизм в полном объеме. Иначе и быть не могло, ведь родился Юра 12 апреля 1961 года, сразу после сообщения о первом полете в космос. Так что его имя и будущая профессия были предречены. Смерть первого космонавта стала трагедией для всей семьи, а вскоре Гальцеву пришлось попрощаться и с юношеской мечтой о небе – медкомиссия забраковала. Но мечтать он не перестал, в итоге стал артистом. А песню "Ух ты, ах ты – все мы космонавты" переделал на "Ух ты, мы вышли из бухты" - ту самую, со ставшими пророческими строчками.
- Вы как отреагировали на уход российских фестивалей из Юрмалы, в связи со всей этой войной "черных списков"?
- Ой, я очень расстроился! Я тут у вас фестивалил уже много лет – я был первым обладателем Кубка им. Аркадия Райкина на "Море смеха", потом приезжал на фестиваль клоунов в Рижском цирке (Юрий дважды получил премию "Золотой нос"), потом много раз на "Юрмалину"… Все к этому привыкли, народ в Латвию съезжался со всей России и Европы (из Польши, Литвы, Эстонии, Венгрии). Фестивали не ограничивались концертами – мы бродили по берегу моря, общались, выпивали в местных барчиках, встречали знакомых, пели песни, закатывали романтические вечера… Всего этого сегодня сильно не хватает.
Почему так все происходит? Не пойму. Точно также не могу понять, за что я попал в число 50 актеров, которым запрещен въезд на Украину?! Я всегда обожал эту страну, мечтал купить квартиру в Киеве. Да я целых полгода летал туда каждую среду – на съемки передачи "Show must go on!" и все новогодние мюзиклы снимались там. А потом все перекрыли…
У меня такое ощущение, что народ где-то внизу бунтует, а наверху все решается без его участия и потом все эти решения навязывают. На самом деле, никто не хочет враждовать. Помню, приезжали мы во Львов, мне говорили: после десяти вечера на улицу не выходи! А я шел спокойно. Все встречные мне радовались, кормили-поили, в каждый ресторан затягивали. Необъяснимые дела творятся! Но мы так уже привыкли к слову "политика", что не задумываемся, кому, на самом деле, она нужна и кто придумывает все эти переделы и дрязги. Простым людям всего этого точно не надо! Они от этого только теряют. Никакого отношения к юмору, песням, театрам и фестивалям это не имеет – их-то за что обижают?
- Удивительно дело, но ваша шуточная моряцкая песня, которую вы не раз исполняли в Юрмале, "Балтийцы не обижаются – балтийцы мстят" и "А где-то в Крыму девочка в розовом сарафане…", "Ах ты, мы вышли из шахты"… стала пророческой.
- Да, все сошлось. Помню, в фильме Лешки Балабанова "Брат-2" была фраза: "За Севастополь ответите!", и я у него спрашивал: а тебя не накажут за это? И вот его слова тоже оказались пророческими. Правда, Леша этого уже не узнал (Балабанов умер от сердечного приступа незадолго до крымских событий 18 мая 2013 года, - прим. Ред.). И мои оказались. Очень жаль.
У меня так много друзей живет в Юрмале, они накупили там таун-хаузы, квартиры – мы могли с ними подолгу тусоваться летом, а теперь уже не так. В Сочи вроде все похоже организовали, но какое-то местечковое ощущение. У вас все было какое-то… европейское. Надо вернуть все в Юрмалу, ведь всем там было хорошо.
- Зато теперь у нас с вами связь через Аркадия Райкина. Он родился в Риге, а когда переехал в Санкт-Петербург, открыл там свой театр, который уже восемь лет возглавляете вы!
- Кстати, в свое время я участвовал в установке мемориальной доски на рижском доме, в котором родился Райкин… А с театром – это для меня самого было очень неожиданно. Александр Ширвиндт меня лет семь в Москву к себе звал, я уже на чемоданах сидел… И тут вдруг раз, и мне дали свой театр. Правда, он мне достался в совершенно печальном состоянии – от духа Райкина там не осталось и следа.
Мы года три делали капитальный ремонт, добились, чтобы театру присвоили государственный статус – сегодня, вспоминая об этом, вздрагиваю. Сейчас бы такое предложили – отказался бы. У нас даже туалетов не было – зрители бегали в швейцарский ресторан напротив. Валентина Матвиенко пришла к нам и не поверила, что так все плохо. Но теперь-то уже все позади…
В общем, проблем было много, завистники бесконечно ставили подножки – почему-то считали, что мы деньги гребем лопатой. Но лично я за все это время в доходах только потерял – до этого я много ездил по гастролям, а тут совсем другой уровень ответственности, в том числе и материальной, а на выходе – никаких таких денег.
Потом еще кризис два раза по нам, молодым да неокрепшим, ударил. Но главное, что я выпустил курс учеников, которые работают в моем театре - это меня очень радует. В них я вложил все, что умею. У нас репертуаре спектакли всех жанров - атмосферные, лирические, клоунские и даже пантомима. Можно и посмеяться сквозь слезы, и всплакнуть сквозь смех! Помните, как у Олега Попова от его вроде незатейливом номере с цветочком - многие на нем плакали.
- Вы с Олегом Поповым были знакомы?
- Да. Месяца четыре назад он гостил у нас в театре, посмотрел моих ребят в спектакле по Шукшину "Шуры-Муры" - ему очень понравилось. А потом он зашел ко мне в кабинет, мы долго разговаривали-выпивали и вдруг он снял с себя свой галстук и подарил мне. Он у меня теперь висит. Конечно, его смерть была для всех нас ударом. Конечно, он не был молодым, но когда он гостил у нас – надо было видеть его энергию, он со всеми перефотографировался, пообщался, дал автографы и интервью – в общем, его уход стал очень неожиданным…
Да что тут говорить, у меня столько друзей в расцвете сил и лет ушли! А этот самолет, который упал в Черное море – столько молодых людей погибло – ужас!
- Как к вашему театру им. Райкина относится сын Аркадия Исааковича Константин – не ревнует?
- Абсолютно нет! Он у нас столько раз выступал, устраивал творческие встречи – ему у нас очень нравится. Он приглашал меня на 70-летие "Сатирикона". Так что мы дружим домами.
- А самого Аркадия Райкина вы в работе видели?
- Я застал его: в 1985 году я смотрел его спектакль "Мир дому твоему" по Семену Альтову – на сцене был молодой Костя и Аркадий Исаакович. Я даже два раза на них пошел, так понравилось.
- Как вы отреагировали на заявление Константина Райкина на съезде театральных деятелей о цензуре, о том, как непрофессионалы вмешиваются в искусство?
- Об этом можно долго говорить. Конечно, и я не раз сталкивался с цензурой и непониманием. Одно знаю точно: когда обижают человека, один раз, два, то если он имеет власть – может об этом в открытую сказать и выстоять, а который не имеет, тот соглашается и, опустив голову от стыда, идет дальше. Костя, конечно, имеет власть и друзей, он твердо стоит на ногах, многие подумали, что это он лично для себя что-то хотел получить таким образом, но я думаю, что в данном случае он высказал боль всех актеров, которые сами за себя не могли бы постоять. И за это ему огромное спасибо!
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
