Как не стать врагом для собственного ребенка  (4)

deutche_welle_video

Андрей Максимов — известный теле-радио журналист, автор около 30 книг, среди которых книги по психологии общения, учебное пособие для тележурналистов, романы, сборники повестей, рассказы, эссе, интервью, сказки. В этой статье Андрей пытается разобраться, почему мы не уважаем своих детей, и понять, как можно решить эту проблему.

Понятно, что большую часть времени взрослые люди уделяют решению насущных проблем. Более того, сущностные вопросы мы, как правило, задаем себе, когда нас, что называется — приперло. "За что мне все это?" — это, как правило, крик отчаяния, и почти никогда — спокойные размышления: за что, мол, мне дана вся эта, и именно эта — жизнь?

Все дети — философы. В разной, конечно, степени, но все. Потому что, входя в мир, человек только вытраивает свои отношения с этой жизнью, и ему во многом надо разобраться.

Это вовсе не означает, что дети не решают насущных вопросов — решают и еще как! Они живут жизнь, которая требует постоянного решения актуальных задач. Однако, даже решая насущные вопросы, они часто делают сущностные выводы. Просто детям интересно одновременно и проживать жизнь и анализировать ее. Увы, у многих взрослых это желание анализировать постепенно проходит: не до того! надо поспевать жить! надо поспевать решать эту кучу насущных вопросов!

Тех, кто постоянно занимается анализом жизни, мы называем "художники" (в самом широком смысле этого слова) или философы — таковых, понятно, меньшинство. Почему же к себе, обуреваемым насущными вопросами, мы относимся серьезно, а к той части человечества — детям — которые озабочены проблемами и поисками сути — высокомерно и без уважения? Неужели только потому, что они нам кажутся "недолюдьми", и, значит, философия их не заслуживает нашего внимания. Откуда в нас эта высокомерная позиция? Гордыня в отношении собственных детей? Или мы и вправду убеждены, что детская жизнь более гармонична, нежели взрослая?

Когда взрослый жалуется: "Петьку продвинули по службе, а меня опять задвинули", — мы понимаем: это важная проблема, которую необходимо обсудить, и, может быть, помочь человеку. Когда ребенок кричит: "Петька, гад, не дал мне списать, и я получил двойку!" — нам совершенно ясно, что это инфантильные вскрики. Пройдет. Не стоит обращать внимания. Откуда такая несправедливость?

Если мы не хотим стать врагами собственному ребенку, надо понять, что его жизнь и его проблемы достойны уважения. Это подлинная жизнь, и, значит, это подлинные проблемы. Если взрослый человек не умеет серьезно отнестись к сущностным выводам, который делает ребенок, — это значит, что старший закрывает калитку в душу ребенка. Если между ребенком и родителем возникло непонимание, родитель первым делом должен посмотреть в зеркало…

Печально, если не сказать трагично, что в отношении детей мы не используем главный, универсальный принцип человеческого общения. Принцип этот нам очень хорошо известен: относись к другому так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе. Разве мы хотим, чтобы дети относились к нам так, как мы относимся к ним? Мы хотим, чтобы нас не замечали, не слушали, не воспринимали всерьез? Мы хотим, чтобы дети постоянно делали нам замечания и наказывали нас, подчас несправедливо? Мы хотим, чтобы они лишили нас свободы? Мы хотим, чтобы они заботились о нас так, как им — а не нам! — кажется правильным?

К родителям пришли гости. Папа с мамой ставят ребенка на табуретку: "Прочти стишок!" А если дитя попросит папу с мамой продекламировать любимое стихотворение для гостей?
Мальчик влюбился — и уроки в голову не идут. Папа убежден, что это — ерунда, что уроки — это самое главное, а любовь — не повод для того, чтобы не решать задачу по математике. А папе не интересно ли вспомнить, как он влюбился в маму и забыл про все на свете? А если у бедного папы не было такого в жизни, то, может быть, он хотя бы книжки про это читал? Папа хочет смотреть позднюю трансляцию футбола, хотя папе завтра рано идти на работу. А ребенку нельзя — у него режим. Получается, что режим — это такой ограничитель свободы, который распространяется только на взрослых. Папа не хочет представить, как бы он себя ощущал, если бы его укладывали спать, не дав посмотреть интересный матч? Родителей вызывают в школу, и учителя рассказывают про их чадо всякие гадости. Дома ребенку, конечно, за это попадает. Родители не хотят пофантазировать, что было бы, если бы их начальники вызвали их ребенка и рассказали про них всякие гадости?

Без сомнения, большинство родителей хорошо понимают, что ребенок принадлежит им: они за него отвечают; если он сделает что-то не так — переживают; если он как-то не так ведет себя при чужих — стесняются; а если совершит что-то хорошее — гордятся. Но почему же старшие забывают: ребенок тоже убежден, что родители принадлежат ему: они уверены, что отвечают за папу и маму; если они как-то не так ведут себя при чужих — ребенок стесняется; а если совершат что-то хорошее — гордится… Думаем ли мы об этом?

Если мы не умеем, да и не хотим ставить себя на место ребенка, о каком уважении и взаимопонимании можно говорить? Если в общении с младшими мы забываем главный принцип человеческого общения: относись к другому так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе, — не есть ли это еще одно подтверждение того, что мы не считаем детей за людей? В результате ребенок приходит к выводу, о котором замечательно пишет все тот же Януш Корчак: "…ребенок думает: "Я ничто. Чем-то могут быть только взрослые".

Наш ребенок — это не наше отражение, и даже не наше продолжение. Это другой, самостоятельный человек. Он не хочет, чтобы вы надевали на него лекало своей жизни, он мечтает о том, чтобы вы поняли его: его жизнь, его страдания, его метания, философию его жизни, его обретения и потери. Он хочет, чтобы вы относились к нему так, как вы хотите, чтобы относились к вам — как к самостоятельному, отдельному человеку.

Сколько бы лет ни было вашему чаду, вы никогда не будете от него свободны. Моя мама до самой смерти называли меня "мой маленький"… Меня — огромного, толстого, седого мужика. Но это вовсе не означает что дети должны ощущать себя зависимыми от вас.
Зависимость от ребенка — это наша проблема — взрослых, а не детей.

Ребенок — всегда! — должен ощущать себя свободным и защищенным. Ощущать себя человеком. В этом — уважение к нему. Абрахам Маслоу рассказывает очень интересную историю из того времени, когда он жил у индейцев племени блэкфут. Там он познакомился с семилетним мальчиком Тэдди. Тэдди владел огромным, с точки зрения индейцев, сокровищем — мешочком с лекарствами.

И вот один индеец предложил семилетнему Тэдди купить этот мешочек. У мальчика были папа, мама, бабушки и дедушки, но они не мешали Тэдди принимать решение. Они не вмешивались! Что сделал мальчик? Он ушел из поселения на три дня, чтобы подумать. Три дня семилетний человек в одиночестве размышлял, прежде, чем принять решение. Маслоу даже не пишет, что он, в результате, решил — не это важно. Важно: самостоятельность в принятии решения, независимость, уважение окружающих к маленькому человеку. "Не могу представить, — восклицает Маслоу, — чтобы мы позволили такое семилетнему ребенку" . Согласитесь, и мы такое представим не вдруг. А почему, собственно?

В жизни другого человека — нашего собственного ребенка — мы с легкостью невероятной принимаем любые решения, поскольку убеждены: мы — опытней, мудрей и прочее, и прочее. Почему? Ну, почему ты так решили? Почему мы так убеждены, что наши дети — это нелепые и глупые существа, которые сами себе хотят только плохого? Почему мы не даем им возможности набить собственные синяки и собственные ссадины? Почему мы считаем, что родительская любовь — это когда мы относимся к своему чаду, как к игрушке с дистанционным управлением, пульт от которого находится у нас в руках?

И как после такого отношения мы можем убедить детей, что их уважаем? И как мы можем заслужить собственное уважение? Нам-то все кажется, что дитя наше должно нас уважать только за то, что мы его родили. Но уважение это надо заслужить!

Вот ведь в чем дело: мы, родители, должны заслужить уважение своего ребенка. Как? Чем? В первую очередь, пониманием того, что ребенок — это самостоятельная личность, которая проживает свою собственную, отдельную от нас, трудную жизнь. Мы очень любим спорить о том, с какого возраста ребенок становится достоин того, чтобы относиться к нему, как к личности. И нам почему-то не приходит в голову размышлять: с какого возраста у человека есть свое лицо. Оно ведь сразу есть. С рождения. Собственное, индивидуальное, ни на кого не похожее лицо. Так от чего нам так трудно понять, что с самого рождения и характер есть. И отношение к жизни. И взгляды. Они меняются? Конечно. И лицо меняется. Да и у нас, взрослых людей, меняется и лицо и взгляды.

Ребенок не должен заслуживать у нас, взрослых, права на то, чтобы к нему относились, как к личности. Он рождается человеком. Рождается самостоятельной личностью, достойной уважения с первых, сложнейших, минут своей жизни. То, что ребенок входит в жизнь, то, что он выстраивает сущностные отношения с жизнью — должно вызывать большее уважение к его проблемам в познании мира, а никак не пренебрежение.

Только при условии, когда мы сможем уважать своего ребенка, видеть в нем личность, и, таким образом, заслужим его уважение — мы не станем с ним врагами. Это — фундамент. Основа. Нет этого фундамента — дальше не о чем размышлять. Наше неуважение к детям чаще всего проявляется даже не в наших поступках, а в наших словах, в том, как разговариваем со своим ребенком.

А как мы с ним разговариваем?

Вот об этом и многом другом поговорим-подумаем на семинаре "Как не стать врагом своему ребенку". Семинар пройдет в форме лекции, дискуссии и ответов на вопросы 12 апреля в 12:00 в Multikino (т/ц Rīga Plaza). Подробности